Nustebimai

Populiaraus Rusijos TV vedančiojo Aleksandro Gordono mintys „apie einamąjį momentą“
То-то и оно, что никто. Ответственность – в поступках, а власть адекватно поступать разучилась. Я думаю, народ в России давно выживает отдельно от государства, ему просто дела до него нет. Это стало ясно уже в девяностые, потому что без горизонтальной самоорганизации он бы элементарно не выжил. Спасли горизонтальные, родственные, земляческие связи – все, что сегодня воплощено в «Одноклассниках.ру». Народ сегодня – темная, никем не исследуемая, загадочная субстанция, никак себя не соотносящая с Кремлем и никак к нему не относящаяся. Есть где-то какой-то Кремль, и ладно, лишь бы не мешал… В случае серьезного внешнего конфликта за него никто не будет жертвовать собой. И больше того, я почувствовал это, когда три года назад создавал общественное движение «Образ будущего». Мне казалось: надо бросить несколько камушков и по расходящимся кругам судить о состоянии нации, о том, какая идеология ей ближе. Ну, бросили. А кругов нет. Есть огромное болото, всасывающее любой камень – бесследно. Не нужна никакая идеология. Население России – давно уже отдельная субстанция. Оно уползло. На Севере, в Сибири это особенно видно.

Prognozės tam ir yra, kad jos kai kada išsipildytų, kai kada – ne, tačiau garsaus lenkų antikomunisto Leszeko Moczulskio interviu lenkų laikraščiui „Dziennik“ tikrai pilnas įdomių minčių
С давних пор несчастье России – это ей амбиции вести политику в стиле многочисленных царей или почти всех лидеров Советского Союза. В ближайшей перспективе это дает эффектные успехи, хотя обычно слишком дорогой ценой. Но в долгосрочной перспективе это приводит к катастрофам, а их, начиная с конца XVI века, хватает. В течение двух поколений СССР был второй державой в мире и почти до конца своего существования – занимал третье место в мире по экономике. Геополитического потенциала не хватало, чтобы соперничать за мировое доминирование, и падение СССР было столь же впечатляюще, как и некоторые предыдущие. Современная Россия хотела бы вести политику в масштабах сверхдержавы, хотя это не удалось СССР.

Interviu originalas lenkiškai

Įdomus straipsnis besidomintiems didžiausio mūsų nedraugo naujienomis:
Несостоявшееся государство несостоявшейся нации – вот что такое нынешняя Россия. При этом несостоятельность и отсталость выдаются за особое национальное качество (суверенная демократия), а обладание не столько даже ресурсами, сколько транзитной территорией за нечто в принципе невозможное – энергетическую сверхдержаву.

Во внешней политике происходит провинциализация России. В последние годы все силы брошены на борьбу с Украиной и Грузией да на отчаянную дружбу с Чавесом и прочими ортегами. Все это подается под видом противостояния Соединенным Штатам или борьбы с расширением НАТО. Но за сближением со странами-изгоями и даже с террористическими организациями стоят интересы властных группировок, заинтересованных в продаже оружия или же надеющихся на повышение цен на нефть в результате локальных конфликтов. По существу Россия является единственной страной, которая заинтересована в поддержании локальной (на глобальную нет сил) напряженности в мире. Это весьма сомнительная репутация, также способствующая ограничению российской правосубъектности.

Interviu su Michailu Leontjevu (programos „Odnako“ vedančiuoju), vienu pagrindinių našizmo – naujosios Rusijos ideologijos, pagrįstos didžiarusiškuoju imperializmu, neapykanta demokratijai ir panieka visam likusiam pasauliui – ideologų:
Какая такая Латвия? Кризис покажет еще одну вещь: абсолютную уязвимость лимитрофов. И к Прибалтике это относится полностью. Прибалтика – это просто нежизнеспособный организм. У нее есть единственная возможность кому-то отдаться. Так ведь никто же не берет! Сейчас ваша Латвия пытается взять в долг денег. Но что вам Великобритания ответила? То-то. Да и кто бы вам ни дал, все равно эти деньги полетят в трубу. И долги вам отдавать нечем. Это вообще не долги, а гуманитарная помощь, потому что дающий не очень рассчитывает получить деньги обратно, уж тем более с процентами.

Puikus Valerijos Novodvorskajos straipsnis
Блокада, изоляция, несотрудничество – это сильнодействующие лекарства, которые свалили ГКЧП, „Сашку Отрепьева“ – президента Руцкого, да и зверя покрупней: Гитлера. Гитлеровский режим держался сначала русской пшеничкой и русским же железом в рамках пакта Молотова-Риббентропа. Шведской сталью и швейцарскими банками в рамках нейтралитета. Попустительством США, чье посольство сидело в Берлине до декабря 1941 года, до Перл-Харбора. А когда всего этого не стало, когда с одной стороны ревел русский медведь, с другой рычал британский лев и победно клекотал американский орел, – вот здесь фашистская гадина и сдохла.
А начиналось все с сотрудничества бизнесов (например, Круппа), купившихся военными заказами. А потом Германия лежала в руинах, а половина ее досталась Сталину, отрезали Кенигсберг и судили и вешали тех, с кем не справился сам немецкий народ, Шахт горько плакал, а Шпеер, которого поманили архитектурными проектами, просил у судей петли для себя и милосердия для немцев.
Еще разительнее пример СССР. Циник Ленин откровенно писал о том, что дни советской власти были бы сочтены, если бы на службу к ней не шли инженеры, электрики, полицейские, криминалисты, учителя, машинисты, банковский служащие. А если бы Германия не признала СССР в 1922 году, а Франция – в 1925-м, а США – в 1933-м, если бы Америка не давала Советам в 70-80-е фермерской пшенички и Европа не давала ничего? Сколько просуществовал бы СССР?

Parašyta apie Rusiją, tačiau matau ir mūsų pačių atspindį – pykstame ant mums nepatinkančios savo valdžios, tačiau nuolankiai priimame išmaldą – kas kelis litus prie pensijos, kas valstybinį užsakymą – ir tampame tos valdžios bendrininkais.

Россия сейчас дальше от христианства, чем она была перед перестройкой, при Брежневе или Андропове. Тогда интеллигенция мечтала о христианстве как о счастье и готова была идти за него в амфитеатр, львам на съедение. Я сама отказалась снять в Лефортово крест под угрозой смертельной голодовки. А было и не то. С одного диссидента в лагере снимали 47 крестов подряд, а он все делал себе новые. В Литве на лесных хуторах нелегально печатали Евангелие и получали за это срок. Священников – отца Глеба Якунина (отлученного Алексием Вторым от Церкви) и отца Виктора Смирнова, который меня крестил в конце 80-х (Алексий загнал его в новгородские болота, в крошечное село), сажали за веру, а Слово Божие конфисковывали на обысках, как „Архипелаг ГУЛАГ“.